Чужие среди своих. Никакое общество не может называться цивилизованным, пока инвалиды живут в нем в таком статусе. Но кое-что в России все же делается. На первый международный фестиваль народного творчества для лиц с ограниченными возможностями здоровья в столицу съехалось более 200 участников. Диагнозы у всех разные. Но дело не в диагнозе, а в исключительной способности к творчеству этих людей. Быть инвалидом непомерно тяжело. Вопрос: почему тогда на фестивале, что проходил в Московском социально-гуманитарном институте, было столько улыбок, смеха и легкого настроения?

Кажется, в России есть, наверное, только одно место, где такой масштабный фестиваль (200 участников!) мог удачно пройти. Это Московский государственный социально-гуманитарный институт для лиц с ограниченными возможностями здоровья, что на Лосиноостровской улице. Здесь широкие двери и коридоры, пандусы, удобная столовая, удобный вход в актовый зал. В институте ребята живут и учатся. В дни фестиваля студенты и абитуриенты перемешались с гостями, все знакомятся, общаются.
Участники фестиваля — им от 14 до 30 лет — представлены здесь в разных номинациях. Живопись, вокал, инструментальное исполнение, бисероплетение, вышивка, танцы на колясках, жестовая песня… Для тех, кто не знает: жестовая песня — отдельный, довольно необычный вид творчества. Играет фонограмма, а исполнитель должен языком жестов, пластикой, мимикой “сыграть” песню, добавить в нее нечто личное. Фестиваль вполне международный: Россия, Украина, Белоруссия, Азербайджан, Армения.  

У каждого здесь своя печальная история попытки попасть в мир здоровых, своя история той самой “интеграции”, которая и является целью фестиваля. Как ни странно, все — оптимисты по характеру. Глухонемые, слепые, колясочники, люди с ДЦП, с шизофренией… Но с любым из участников фестиваля можно без проблем пообщаться. Что “МК” и сделал.

“Зачем вам учиться?”

— Да, буду учиться очно. Буду ездить каждый день, буду учиться со здоровыми людьми. Конечно, было много проблем до поступления, особенно с ЕГЭ. Я сдавала его в школе, а не в институте, четыре школы поменяла, чтобы сдать. Я, в принципе, знаю, что это можно было организовать на дому. Но мне говорили: “Мы не сможем обеспечить безопасность экзаменационного пакета”. “А вы что, — меня спрашивали, — совсем не ходите?” Ну, — смеется Аня, — если меня сравнивать с пакетом, то я просто бегаю. Я устала всем все доказывать. Решила: все равно сдам ЕГЭ. Просто для самой себя хотя бы! У меня плохой почерк, и я добивалась, чтобы мне разрешили ассистента, который будет записывать мои ответы. Мне не разрешили, сказали, что посторонних в аудитории быть не должно.  

И сдавала со всеми, сдала неплохо и поступила на бюджетное. Проблемы еще были с медицинской точки зрения, мне не давали справку, что я могу учиться. Говорили, что у меня группа тяжелая, степень ограничения трудовых способностей очень большая, зачем вам учиться, государство на вас будет деньги тратить, а вы потом работать не сможете. Сказали еще, что, если бы вы пошли учиться за свои деньги, никаких бы проблем не было. Слава богу, у меня бабушка боевая, она добилась, но меня долго мурыжили. У меня было ощущение, что я ненормальный человек и пришла требовать то, что мне вообще не положено. В конце концов мне написали эту справку.  

— А в университете как к вам отнеслись?

— Сразу сказали: приходите к нам, на этом факультете три человека с вашим заболеванием учатся. Я еще хотела учиться на психолога, но врачи мне говорили: вы не сможете работать, вы понимаете, какие это эмоциональные нагрузки? Вот если бы бухгалтером или юристом… Да не хочу я ни бухгалтером, ни юристом. Я гуманитарий, математика для меня темный лес. Я же училась в школе на дому. Все было нормально все 11 лет, только мало часов. Математика у людей — 6 часов в неделю, у меня было 2,5.  

— Вот потому и темный лес. А у вас друзья из школы есть? Или были?  

— Нету. Если б я с ними училась с первого класса, они бы ко мне привыкли. Сейчас я иду в новый коллектив и надеюсь на то, что люди будут меня видеть пять лет и уже не будут таращиться на меня.

“Меня нигде не хотели слушать”

Настя Беляева тоже из Рязани. Ей пока 18 лет, еще немного — и она превратится в настоящую русскую красавицу с волосами цвета ржи. Черные очки ее даже красят. Настя полностью слепа, что не мешает ей петь. У Насти глубокой, грудной голос.  

— У меня бабушка поющая, и она еще в раннем детстве заметила у меня данные. Начала со мной потихонечку петь. Потом мы показались руководителю нашего Рязанского государственного хора, и он определил меня к хорошему педагогу. Мы сначала ему не сказали, что я не вижу. Когда он это понял, у него были огромные глаза. Меня же до него нигде не хотели слушать, как только я говорила, что есть какие-то проблемы. Но он все-таки послушал. Сказал, что хорошо, что есть слух, голос, что это нужно разрабатывать.  

— Что поете, какой репертуар?  

— У меня народный вокал. Пою и старинные народные, и авторские песни, из репертуара Зыкиной и Руслановой понемножечку беру, разучиваю, отрабатываю и исполняю. Пою под фонограмму и под баян, у меня свой аккомпаниатор  

Настя учится на 4-м курсе в музыкальном училище, идет на красный диплом. Говорит, что со студентами отношения отличные.  

— Нужно общаться всем вместе. Люди, имеющие какой-то физический недостаток, такие же, как другие. Согласитесь, если ты сломал ногу, ты же не изменился, тебя не нужно изолировать? Я уже привыкла, что вокруг меня люди без комплексов. Я вообще считаю себя счастливой. У меня все есть, живу хорошо, занимаюсь любимым делом, ни о чем не жалею. Если Бог что-то забирает, он дает что-то взамен.  

— Настя, мне неудобно спрашивать. Если не хотите, не говорите. Что случилось со зрением?  

— Врачи до сих пор не могут сказать. В раннем детстве случилось что-то с глазом, потом атрофировался нерв. Мне сделали операцию в институте Гельмгольца, и после этого я полностью потеряла зрение. Сейчас я езжу в одну клинику в Башкортостане. Очень маленькие сдвиги, но есть. Я и этому рада.

“Опять один, опять один, опять один”

Во время общего концерта участников фестиваля на сцену медленно, на двух костылях, вышел молодой человек. Ему вынесли гитару. И он запел под струнный перебор — просто, грустно и светло:  

Опять один, опять один, опять один.
И сумерки сгустились,
и за окном темно,
и осень, словно девушку, обидели,
льет слезы на открытое окно.
Уже залиты во дворе дороги.
Куда ни глянь — везде течет вода.
И никого. Лишь ветер одинокий,
скитаясь, бродит, воя, вдоль окна…  

— Что рассказать? Зовут меня Володенков Владимир. Живу в Бологом. 37 лет. Я же не всегда был инвалидом. Покалечили. Вот так вот бывает. Ночью возвращался домой… Я не знаю кто. Сзади подбежали… И ножом меня… Спинной мозг задели. Раньше трудно было, а сейчас уже привык… Прошлое в тумане, вот и все. Давайте на эту тему не будем говорить, неприятно это.  

— Жизнь делится на “до” и “после”?

— Конечно. Жизнь меняется, когда такое происходит. Работы толком не найти, а друзья все заняты — у них семьи, заботы. Есть ребята, с которыми я музыкой занимаюсь. Только сейчас все разъехались… Так что пока пауза. Я музыку всегда любил, но заниматься ею стал уже во взрослом возрасте. У меня не очень много песен. Пишу иногда под настроение…  

— Говорите, работы толком не найти. А вы учились где-то?  

— Учился заочно четыре года на историческом факультете Тверского государственного университета. Ездил туда на сессию. Но это было еще до травмы… Продолжить хочется образование, да. Но в ТГУ нет условий для людей с ограниченными возможностями. Может быть, в этот, социально-гуманитарный институт попробую поступить. В последнее время работал диспетчером, принимал заказы на металлические двери. Тысячу в месяц дополнительно имел. Но сейчас кризис, заказов уже несколько месяцев вообще нет.  

— У вас очень талантливые стихи, пишите еще, надо работать над слогом. Надеюсь, все у вас сложится хорошо.

— Да… Без надежды трудно.

“Господь нас любит!”

Проходя по выставке народного творчества, я застыла перед огромными иконами, вышитыми крестиком. Сложно подобранные цвета, уникальная сосредоточенность на лицах. Их автор — Николай Бессонов, 23 года, город Рязань.  

— Мы верующие, мы Господа любим, и он нас любит, — говорят мне руководители группы гостей из Рязани. — У Коли неагрессивная шизофрения. Но он очень терпеливый, усидчивый. У него профессиональное среднее образование есть, но он не работает — у нас не берут таких. Они и учиться ходят, чтобы только общаться с другими детьми. Расскажи, Коля, где ты учился?  

— Я после школы учился на резчика по дереву, а сейчас учусь в техникуме на оператора швейного оборудования.  

— Коля, у вас такие замечательные иконы. Первая ваша икона — это какая?  

— Николай Чудотворец. Потому что Коля. Он у меня дома на стенке висит. Я не только иконы вышиваю, вон еще — красотка. (Коля показывает на портрет прекрасной дамы, тоже вышитый крестиком.)  

— А сколько времени работа над одной иконой занимает?  

— Три месяца. Вроде бы ничего, получается.  

В следующем зале — снова икона. “Умиление” — огромная, вышитая в небесной цветовой гамме. Автор — Елена Глазкова из деревни Конаково Тверской области. Лена глухонемая от рождения.  

— Врачи до сих пор не могут сказать почему, — рассказывает ее мама. — У меня двойняшки, мальчик и девочка. Мальчик здоровый, а вот она… Может, потому, что она родилась первой, ей щипцы накладывали. Может, защемление слухового нерва произошло.  

— Сколько Лене лет? Чем занимается?  

— 27. Она закончила гимназию в Конакове, я ходила как переводчик, помогала ей. В школе она была белой вороной. Потом мы стали заниматься компьютером, вышивкой, бисероплетением… Нет друзей — и человек окунается в творчество. Она несколько лет даже преподавала вышивку слышащим детям при воскресной школе. Там же говорить не надо, только руками технологию показывать. Дети говорили: как хорошо, никто не кричит, не ругается, она только улыбается, по голове гладит. Сейчас она уже пятый год работает при конаковской ГРЭС, должность — оператор экологии. Озеленение. Они там выращивают рассаду, цветы в теплице. 5000 рублей ей платят. А работа тяжелая, надо таскать землю, навоз.  

— На фестивале ей понравилось? Москва все-таки.

— Очень понравилось. Да вы посмотрите даже на студентов-колясочников — у них тут вид гордый, раскрепощенный! У Лены ни друзей, ни молодого человека. Вот тут она познакомилась с парнем, он армянин. Но они друг друга не понимают!  

— Что, язык жестов разный?

— Конечно! Даже Москва и Тверская область, и то разные нюансы в жестах. А тут никак! Такой, говорят мне, интересный человек, а как с ним общаться?

О любви без страха и упрека

Многим из тех, кто приехал на фестиваль, вряд ли когда-нибудь удастся завести семью… Обидно. Возможно, более крепких пар, чем между инвалидами, и нет на свете. С кем еще говорить о любви, как не с самой красивой девушкой фестиваля? Колясочница Людмила Васильева. Во-первых, она восхитительно поет — фестиваль в полном составе плакал, когда под “Расскажите, птицы, что вас манит в высь” в ее исполнении в небо отпустили с десяток белых голубей… Во-вторых, она заняла четвертое место на паралимпийском чемпионате по фехтованию. А в-третьих, за спинкой ее коляски всегда стоит Елизар — ее красавец-супруг.  

— Люда, расскажите про такую тонкую вещь, как личная жизнь людей с ограниченными возможностями.

— Личная жизнь может сложиться только в том случае, если человек находится в обществе, если у него есть где найти свою вторую половинку. У нас из института каждый второй студент уходит со своей парой.  

— А часто бывает, что пары создаются между здоровыми людьми и инвалидами?  

— У нас такое случается. Когда человек начинает общаться с инвалидом, он иначе смотрит на человека. Видит не внешнее, а внутреннее, характер. У инвалидов моральные качества бывают иногда выше, чем у здоровых людей. За мои пять лет обучения все мои знакомые переженились. Я сама из города Белозерска Вологодской области. Он очень красивый, но совершенно не приспособлен для инвалидов, все они сидят дома. Познакомиться просто негде, я там никогда бы не вышла замуж.  

— Вы действительно единственная в городе?

— У нас еще три колясочника в городе, но они вообще не выходят. Мне хотелось общаться, ездить, учиться. Только чтобы не сидеть дома. А это единственный вуз, который может предоставить учебу и общежитие в одном месте. Общежитие — это самое важное. Самое обидное, что мы в России гордимся институтом, в котором могут жить и учиться люди с ограниченными возможностями. А в Европе (я много туда ездила на соревнования) понятие отдельного, специализированного вуза для инвалидов — вообще нарушение прав человека. Человек, не ограничиваясь своими болезнями, может учиться где хочет. Для них это дикость, а для нас это гордость.

“Верующий не посмотрит на инвалида свысока”

Танцы на колясках — это уникальное зрелище, нисколько не сопряженное с жалостью, но вызывающее щемящее и восторженное чувство одновременно. В первую очередь это очень красиво. Самым потрясающим номером стал танец двух пар. Одна — юноша на коляске и здоровая девушка. Вторая — девушка на коляске и здоровый юноша. Это коллектив из Тамбова.  

— Конечно, сначала было сложно заниматься с колясочниками, — рассказывает танцовщица Виктория, — а потом привыкли. Ну и танец необычный.  

Еще одна пара — дуэт Юлии Садовничей и Сергея Яхимовича, они приехали от Центра коррекционно-развивающего обучения и реабилитации города Борисова (Белоруссия). Сергей — колясочник. С каким восхищением и любовью он смотрит на свою партнершу!  

Большая делегация приехала из Азербайджана.  

— А как обстоит с той самой интеграцией инвалидов у вас? — спрашиваю у руководительницы группы.  

— Понимаете, азербайджанцы добрый народ. Это вам любой скажет, кто побывает в нашей стране. Они никогда не будет смотреть на инвалида свысока. Мы верующие люди, а верующий себе такого не позволит никогда. У нас в вузах те ребята, которые контролируют сами себя, спокойно могут учиться.  

Девочка из Азербайджана приехала с танцевальным номером. Все бы ничего, но девочка глухонемая. И тем не менее она танцует. Как? Она выучила танец под счет. И умудряется попадать в ритм.  

Молодой человек из Армении пел старинную национальную песню. Он полностью слеп. Но голос его идет как будто не из легких, а из каких-то немыслимых глубин, из древней старины.  

— Марат учится в консерватории, — говорит руководительница делегации от Армении. — Он при поступлении набрал самые высокие баллы! Надо понимать, что, если у человека что-то одно ограничено, у него есть другие способности…

Рука помощи в виде помощи

Ректор Социально-гуманитарного института, основной организатор фестиваля Вагиф Байрамов, — человек здоровый. Благодаря институту — такому, в каком виде он существует сейчас, — у людей с ограниченными физическими возможностями появляется хотя бы некоторая надежда на человеческую жизнь в России. 500 студентов, 9 факультетов, 17 специальностей, аспирантура. Пандусы, широкие, просторные холлы, огромные, метровой ширины двери в аудитории. Туалетные комнаты, оборудованные поручнями. Ванные кабины, которые позволяют ребятам-колясочникам подъехать к ванне, закрыться, пересесть… Это детали, но это и есть самое важное.  

— Вагиф Дейрушевич, вы знакомы с проблемами инвалидов лучше, чем кто бы то ни было. На ваш взгляд, что самое основное?  

— Дети-инвалиды в регионах с рождения получают недостаточную медицинскую помощь. Не хватает специалистов, сюда приезжают запущенные ребята. Это главная проблема! Касательно образования — неправильно поставлена система надомного обучения. Талантливые, умные ребята приезжают, но образовательная база — 4—5-го класса! Их учат в основном только читать и писать. О каких занятиях русским языком может идти речь, когда ребенок получает два часа в неделю устного общения с преподавателем, который приходит к нему из школы. Но должна реализовываться идея непрерывного обучения детей-инвалидов. Детский сад, далее школа, далее либо профессиональное среднее образование, либо уже высшее.  

— Сами ребята-инвалиды говорят, что надо не создавать отдельные образовательные центры, а приспосабливать уже существующие. Что надо быть всем вместе…

— К сожалению, я вижу, что общество пока не готово радушно принимать людей с ограниченными возможностями. Именно поэтому мы решили: пусть к нам приходят здоровые ребята и учатся у нас. 20—25% студентов — здоровые ребята. Результат: безущербно учатся вместе. Это гуманные ребята, с пониманием, с чувством и долгом, помогают им во всем. За последние два года четыре семейные пары у нас сложились: женятся здоровые и инвалиды.  

Фестиваль закончился. Проблемы остались. Организаторы фестиваль – Минспорттуризм России и Росмолодежь – надеются сделать мероприятие ежегодным.  

…Но только сами инвалиды знают, как это невыносимо тяжело — быть не такими, как все. Можно вспомнить стихотворение поэта Юрий Ряшенцева.  

Мы — табун, все в нас едино:
отвращенье, обожанье.
Тот чужой, кто в час забавы
не подхватит наше ржанье.
Мы таких своим копытом
бьем с утра и дотемна.
Будешь странным — будешь битым,
будешь странным — будешь битым
по закону табуна…

Вера КОПЫЛОВА.

КОЛЯСОЧНИКИ СТАНУТ КУРОРТНИКАМИ

Будущие Олимпийские игры в Сочи сделают город-курорт доступным для инвалидов

В 2014 году самый знаменитый российский курорт станет столицей не только зимней Олимпиады, но и Паралимпийских игр. А значит, сюда приедут тысячи людей с ограниченными возможностями — как спортсменов, так и гостей соревнований, — для которых должны быть созданы соответствующие условия.

— Инвалиды должны пользоваться теми же правами, что и здоровые люди, свободно передвигаться, иметь возможность посещать туристические и любые другие места, наблюдать за соревнованиями, — считает президент оргкомитета “Сочи-2014” Дмитрий Чернышенко. — Сочи станет первым в России городом, полностью доступным для людей с ограниченными возможностями.  

“Первые ласточки” грядущего переустройства в городе уже появились: в августе на самом популярном пляже Сочи, “Ривьере”, закончено строительство пандуса для инвалидов. Он представляет собой широкую бетонную дорожку с горизонтальными поручнями и спуск прямо в море. А набережная реки Сочи, граничащая с пляжем, продолжена до самого моря. Теперь любой человек на коляске может приехать на пляж самостоятельно, без посторонней помощи.  

— Также у нас ведется строительство пандусов в общественных зданиях, в подземных переходах и медицинских учреждениях, — рассказал мэр города Сочи Анатолий Пахомов. — Для создания безбарьерной среды нам необходимо модернизировать городскую и транспортную инфраструктуру, многие объекты построить с нуля. Мы адаптируем улицы, особенно с уклоном, для того чтобы инвалидам было удобнее передвигаться, проводим переоборудование автобусов, туалетов. Собираемся для аэропорта заказать специальные лифты для людей, ограниченных в передвижении.  

Пока же инвалидов на коляске в “краю магнолий” увидишь нечасто. Колясочницу Мадину Баруеву мы встретили на территории одного из знаменитых сочинских санаториев.  

-— Мне очень хорошо помогают мацестинские ванны, — рассказала она. — Но пока приезжать сюда я решаюсь только в сопровождении мамы и брата. Спасибо им, как только выдается возможность, они едут со мной. Если Сочи приспособят для инвалидов, я смогу бывать здесь, не напрягая близких, и это замечательно! Вообще в Сочи такой чудный климат и замечательное курортное лечение, но пока многие из тех людей, кому оно показано, не могут воспользоваться им — из-за трудностей в перемещении. А благодаря будущей Олимпиаде все изменится. Ведь спортсмены-паралимпийцы должны свободно перемещаться по городу, беспрепятственно попадать и в отели, и в магазины, и на стадионы!